ПОТЕНЦИАЛ ИНДУСТРИАЛЬНО-ИННОВАЦИОННОЙ
МОДЕРНИЗАЦИИ КАЗАХСТАНА
2.1. Предпосылки и особенности инновационно-технологического прогресса
Изучение современных тенденций развития мировой экономики, а так же моделей развитых и развивающихся стран, в т. ч. стран «догоняющего» и «настигающего» развития показывает, что быстрые темпы экономического роста взаимосвязаны с высоким уровнем инновационной среды — науки, новых технологий, наукоемких отраслей и инновационных компаний. Мировая практика последнего десятилетия, особенно по авангардным странам наглядно демонстрирует разительный прогресс, инвестиционный прорыв в научной, инновационной сфере.
46,3
Если судить по рейтингу стран в мировом экономическом развитии за 2007 (предкризисный) год по ряду структурных показателей, то доля экспорта промышленных товаров в общем товарном экспорте составило: Россия – 21%, США -82%, Япония -93%, Китай -91%, Корея -92%, Чехия – 90%, Польша – 81%, Белоруссия – 60%. В то же время доля высоких технологий в экспорте промышленных товаров по этим и др. странам выглядела следующим образом: Россия -9%, США -32, Китай -30, Корея -33, Япония -24, Чехия -13, Венгрия -29%.
Что же касается межстрановых сравнений по затратам на технологические инновации, то из них в России на НИОКР выделяется 10%, Германии -50%, Швеции -65%, а во Франции — почти 70%. Абсолютные затраты стран на технологические инновации по паритету покупательной способности национальных валют в России в 2000 годы были в среднем в 3,5-5 раз меньше, чем в Германии, в 2-2,5 раз – чем в Великобритании, в 2-2,5 раза – чем во Франции, в 4-4,5 раза – чем в Китае. За последние 10 лет Китай увеличил затраты на НИОКР в долларовом эквиваленте более чем 8 раз, Россия – немногим более 2 раз.[2] (Статистические данные по НИОКР в Казахстане в годы, когда академические, бывшие отраслевые проектные институты находились в глубоком кризисе и даже в состоянии распада, в большинстве своем некорректны и несопоставимы даже со странами СНГ, Россией). По прогнозам ученых и аналитиков, Россия в обозримом будущем не станет поставщиком новых технологий на мировой рынок.[3]
Для переходной экономики России и Казахстана характерен структурный кризис, особенно в промышленности, ведущем звене индустриализации и модернизации. В товарной структуре экспорта и импорта в промышленности России и Казахстана импорт машин и оборудования, транспортных средств в 2008г. соответственно составил 52,8 и 90%; продукции химической промышленности, каучука -13,1 и 80%. Особенно большие потрясения за годы рыночных реформ претерпела легкая и пищевая промышленности. Объем производства в легкой промышленности России уменьшился в 16 раз – с 11% в общем объеме промышленного производства до 0,7%, в а Казахстане — с 15%до 0,24%.[4] Для решения задач общей индустриализации отраслей и сфер, которые подверглись деградации и деиндустриализации в переходной период, используют трансферт технологий. Это практика всех развивающихся стран при отсутствии соответствующих заделов научно-технического и инновационного прогресса. Но трансферт технологий не выведет страны на путь инновационного развития. Ибо эффективность современной экономики и ее конкурентоспособность, как показывает мировой опыт, зависят в первую очередь от ее способности генерировать и рационально использовать научные знания, создавать высокий уровень инновационный среды – науки, новых технологий с выходом на выпуск инновационной продукции. Тенденция подтверждается быстрым ростом вклада инноваций в прирост ВВП развитых стран. Так, в США он увеличился с 31% в 1980 г. до 35,6% в 2007г.; в Японии – соответственно с 30,6 до 42,5%; в ЕС – с 45,5% до 50%. Использование достижений науки и техники стало ведущим фактором, обеспечивающим 80-85% прироста производительности труда в развитых странах и ведет к радикальным преобразованиям в экономике многих государств и целых континентов. НТП, создавая основу устойчивого развития, становится ключевым фактором роста ВВП развитых государств, а его уровень определяет границы между передовыми и догоняющими странами. США – крупнейший инновационный центр, генерирующий и аккумулирующий его результаты. Япония с 1940 г. до середины 80-х гг. упор делала в основном на усовершенствование изобретений, заимствуемых у других стран (в основном у США и ЕС). Эти страны, особенно США, как куратор-союзник в послевоенный период, обеспечивали доступ к своей научно-технической информации. Теперь Япония сама достигла высокого уровня генерации научно-технических знаний и новейшей технологии, что наглядно из баланса экспорта и импорта патентов и лицензий.
Как показывает современная практика, важнейшим механизмов постановки и реализации актуальных и неотложных инновационных направлений предстает планово – государственное регулирование. Только такой подход способен активизировать вялотекущие инновационные процессы, интенсифицировать структурные сдвиги в направлении высоко технологичного научно-производственного сектора.
Государство осуществляет инновационное регулирование путем проведения мотивационной политики, содержание которой включает поддержку всех стадий инновационного процесса: фундаментальные исследования, НИОКР, выпуск опытной продукции, организация массового производства, продвижение и реализация на рынке. Так будет достигаться в соответствии со Стратегией – 2020 и Стратегией – 2030 курс на инновационную и структурную модернизацию экономики, на реализацию ее социальных ориентиров и парадигм. Этот курс значительно усиливается благодаря тому, что если природно-ресурсная среда страны как исходный благоприятный фундамент будет соответствовать национальным интересам. Как справедливо отмечает российский экономист В. Кушлин, «… располагая уникальным запасом первичных ресурсов России (это в равной мере справедливо и по отношению и к Казахстану – авт.) на арене международного разделения труда следует опираться на существенно более эффективную модель реализации этого своего преимущества. Природные ресурсы на внешних рынках необходимо обменивать не на доллары, а на технику и технологии, направляемых на эффективное обновление производственного аппарата, на лицензии, ноу-хау, инжиниринговые услуги».[5] К сожалению, этот вариант модели более осуществим в условиях России, где природные ресурсы находятся в своей основе в распоряжении государства или национальной буржуазии, финансовой олигархии. При достаточно эффективном государственном регулировании инновационным процессом возможна реализация предлагаемой модели. В Казахстане же, где в сырьевой сфере превалирует иностранный капитал, новая модель привлечения инвестиций, новой техники и технологий, ноу-хау в обмен на ресурсы на данном этапе представляется затруднительным. В ведущих сырьевых компаниях государству принадлежит миноритарный пакет акций, который пока не влияет на принятие сколь-нибудь важных решений по внутренним либо внешним акциям компаний. Следует надеяться на последовательное проведение политики наращивания «казахстанского содержания» в филиалах зарубежных ТНК в республике, которая обеспечила бы национальные интересы в освоений недр.
В этой же связи перед республикой встает проблема выбора отраслей и сфер диверсификации и инновационной модернизации экономики. Что может быть положено в основу критерия приоритетности этого выбора? Возможна ли в Казахстане фронтальная инновационная модернизация или же склониться к селективной с предпочтением традиционных отраслей специализации, где республика сможет в будущем конкурировать на мировых рынках? Практика постановки и первых этапов реализации Программы форсированного индустриально-инновационного развития наглядно свидетельствует об ориентации на критерий конкурентоспособности традиционных секторов экономики – нефть, газ, уран, горнорудные и редкоземельные металлы, сельское хозяйство и зерновые. Соответственно на их базе вперед выдвигаются нефтеперерабатывающая, нефтехимическая промышленность, металлургия всех переделов, высокие переделы в атомной индустрии и обработка пищевой продукции. В них в первую очередь должны проявится конкурентные преимущества республики при трансферте самых новых технологий. Внимательный анализ Программы и «Дорожной карты», ее погодового выполнения наглядно свидетельствуют о предпочтении стратегии селективной индустриализации, а в целом ряде территорий и регионов взят курс на точечную модернизацию важных объектов и сфер.[6]
При позитивном влиянии указанного курса на общий подъем и прорывы в отдельных отраслях и сферах напрашивается принципиальная оценка основного процесса как «mainstream» на конечный результат и эффективность экономики республики. Здесь необходима принципиальная оценка курса. Что значит «точечный подход», «селективная поддержка»? По республике такой подход означает разрозненность объектов, без решения вопросов вертикальной интеграции и кластеризации промышленных комплексов в отраслях, сферах, по территориям, регионам. В этом случае республике при разрозненности, рассредоточенности промышленных объектов и обширности малосвязанных регионов затруднительно рассчитывать на технологическую взаимосвязь, кооперацию и кластеризацию отраслей и сфер, системную комплектность и эффективность их развития по территории и межрегиональном аспекте. Предпочтение и упор на нефтегазовый сектор, на наш взгляд, не вполне оправдано. Во-первых, технико-технологический уровень добычи, преобладающий в отрасли, достаточно традиционен с ориентацией на отработанную мировую практику по странам Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки и Латинской Америки. Здесь вряд ли возможно рассчитывать на радикальную инновационность (за исключением возможных технологических новшеств при извлечении и очистке сверхсернистых нефтей из под солевых куполов). Во-вторых, достаточно спорно рассчитывать на строительство перерабатывающих горно-химических комбинатов нефтегазового комплекса, которые управляются зарубежными собственниками, филиалами ТНК ряда стран. Последние при случае активно объединяются по интересам и противостоят Казахстану, который в положении миноритарного акционера не имеет решающего голоса в решении принципиальных вопросов. АО «КазМунайГаз» пока не играет сколь-нибудь значительный роли в этой сфере, производя примерно 16% нефти по республике. В третьих, в создавшейся ситуации ни один из собственников в сырьевом комплексе, насколько нам известно, не собирается менять ориентацию своих компаний. А намечаемые к строительству ГКХ еще на стадии решения, особенно по лагу строительства, капиталоемкости и источникам финансирования, а сроки возведения таких объектов при благоприятном стечений условий и факторов обычно как минимум растягивается на 5-7 лет. И вряд ли, хотя и важный объект стоимостью 3-5 млрд. долл. создаст прецедент в переориентации на инновационность целой отрасли (нефтегазовой), планы республики по которой в ближайшие десять лет нацелены в основном на ее экстенсивное расширение и извлечение нефтедолларов по проторенному варианту. Кстати, по всем проектам Госпрограммы форсированного индустриально-инновационного развития на общую сумму более 43 млрд. долл. 13 млрд. долл. приходится на нефтегазовую промышленность, более 10 млрд. – на транспорт и коммуникации, около 8 млрд. – на горно-металлургическую отрасль, 4 млрд. – на энергетику и почти 2 млрд. – на химическую промышленность.[7]
Фонд национального благосостояния «Самрук-Казына» делает в основном ставку на нефтегазовую отрасль. А по другим отраслям и сферам, как-то: металлургия, сельское хозяйства, урановое производство, находящиеся в собственности других кампаний, радикальная переориентация на обрабатывающие производства и завершение технологических циклов не предусматривается. По большинству подотраслей и видов продукций четвертый передел в металлургии завершается в Китае, либо в конечных точках экспорта продукции. По заявлению руководства ФНБ «Самрук-Казына», «… в тех секторах экономики, где нет подготовленной рабочей силы, нет инженерных кадров, да и от рынков находимся далеко, то о каком конкурентном преимуществе можно говорить… наши национальные кампаний не могут конкурировать с глобальными компаниями. Именно сырьевой сектор может дать спрос на инновации… Инновации, которые Казахстан может дать, предложить должны родиться прежде всего в нефтегазовом секторе — новые буровые, трубы, запасные части, перекачивающие станции… Законодателями мод в нефтехимической промышленности являются страны, в которых развиты добыча и производство, либо крупнейшие потребители».[8] Позиция, когда инновации могут рождаться в собственно нефтедобыче — такая постановка вопроса проблематична, если не неверна. Индустриальный прогресс на инновационных началах, вернее на технологиях ориентированных на инновации даже в пределах намеченных приоритетов, нужно создавать, формировать по этапно, эволюционно. Притом, как свидетельствует мировая практика, на сырьевую периферию филиалы ТНК не будут завозить и развивать наисовременнейшую технологию, оборудование, запчасти, ибо это затратно, да и завозить ноу-хау в страны третьего мира не позволяет законодательство по hi-teckкаждой из развитых стран. К тому же к индустриализации на инновационной основе в традиционных отраслях специализации республики зарубежные инвесторы не проявят интереса. Они будут стремится к экстенсивному производству и вывозу продукта. В Программе ФИИР РК должны быть заинтересованы, прежде всего, национальная буржуазия, если они не коллабриоционисты, и внутренние инвесторы, которые на государственно-частных началах должны решать стратегически важные задачи республики. Как отмечает академик Е. Примаков, «… Перевод экономики на инновационные рельсы нельзя осуществить методом единичных научно-технологических прорывов без мощной конкурентоспособной промышленности».[9] В этой связи вызывает сомнение и тревогу состоятельность некоторых региональных программ форсированной индустриализации. Качество проектов по регионам в целом ряде случаев соответствуя понятию «форсированный» не отвечает критерию «инновационный», т. е. принципиально технологически новый. При обсуждении программ в Мажилисе Парламента РК выяснилось, что в Карту индустриализации ряда областей включены проекты, которые раньше входили в региональные программы развития малого и среднего бизнеса, сельского хозяйства. Под предлогом «инновация» создаются новые рабочие места и выделяются бюджетные средства, создаются преференции, в т. ч. налоговые, дело доходит до софинанисирования их со стороны государства. Авральный метод формирования программы без достаточно системного подхода существенно отражается на качестве проектов «Дорожной карты бизнеса на 2011-2014 гг.»
Закономерное усиление регулирующей роли государства в экономике, повышение доли государственной собственности в бюджетном финансировании программ базовой индустриализации и неоиндустриальной модернизации экономики страны в посткризисный период подтверждает вывод Дж. М. Кейнса о том, что роль государства из регулирующего в определенные моменты становится определяющей. Речь идет об активной экономической политике государства в периоды экономических катаклизмов Великой депрессии 30-х годов. В равной мере это справедливо и к нашим условиям «ручного управления» экономикой в кризисные и посткризисные годы (2007-2009, 2010-2014 гг.) Потому дискуссионные вопросы регулирующей и координирующей деятельности государства в содержательном, институциональном аспекте в центре и на местах, особенно в становлении условий инновационного хозяйствования должны быть предметом научного обсуждения и принятия согласованных решений на уровне государств Таможенного союза и ЕврАЗЭС. В этом аспекте настоятельно необходимо раскрыть и рекомендовать единые подходы эффективного государственного управления инновационной деятельностью, рационального соотношения внутренних и внешних источников инвестиций с обеспечением в стратегической перспективе конкурентоспособности каждой из национальных государств в экономической, научно-технологической, политической и других сферах. Речь идет о согласовании и выработке научных механизмов воздействия на инновационную динамику, ориентации на новое инновационное и социальное качество экономики, высокотехнологичное производство, образование и науку. Все это требует согласованного ускорения Стратегий-2020 по РФ, Казахстану и ряду других стран ЕврАЗЭС и ТС, ориентированных на инновационной прорыв. Но они сработают только при активной направляющей роли государства, при координации интеллектуального потенциала ННГ (Новых независимых государств). Проведение инновационной политики по ним пока фрагментарно и недостаточно системно. Странам ЕврАЗЭС и ЕЭП (Единого экономического пространства) настоятельно необходимо по новому взглянуть на итоги развития экономики в последнее десятилетие, преодолеть эйфорию по поводу сырьевого роста ВВП предкризисный период, по новому обосновать источники устойчивого развития в перспективе в аспекте не только сырьевых, сколько интеллектуальных ресурсов: наукоемкой экономики, создающей уникальные знания, экспорт новейших технологий и продуктов инновационной деятельности. Далеко не случайно, что в США, Китае и Индии именно сейчас возросли вложения в НИОКР, образование, здравоохранение. В США в сентябре 2010 г. принят закон о дополнительном выделении из бюджета 30 млрд. долл. для кредитования малого бизнеса. Это позволит дополнительно создать 500 тыс. рабочих мест, активно стимулировать разработки ноу-хау, технологических новшеств. Этим же законом снят налог на приобретаемое новое оборудование. Общие расходы на НИОКР в США составляют 2,7 % ВВП, Японии, Швеции, Израиле – от 3,5 до 4,5 % ВВП. Общие расходы на НИОКР в России (немалые, притом из бюджета) достигают пока 1% ВВП. Научно-техническое отставание России, по мнению академика Е. Примакова, стало одним из наиболее негативных проявлений характера ее развития.[10] По закону притяжения больших тел, положение в науке и техническом уровне производства в России покрывало все пространство СНГ, где технологическое отставание определялось остаточным, периферийным принципом распределения инвестиций и сырьевым характером развития окраинных регионов.
Столь серьезное отставание в научно-техническом развитии и межотраслевая диспропорция в развитии сырьевых и обрабатывающих отраслей применительно к условиям Казахстана определенно не может быть преодолено одними лишь точечными мероприятиями и единичными научно-техническими программами, в которых реальное влияние на экономику столь разрозненно, а набор т. н. «инновационных проектов» по областям согласно дорожной карте бизнес-планов на 2011-2014 гг. не выдерживает системного, комплексно-кластерного подхода к развитию регионов и территорий, не говоря уже о качественных критериях их инновационности.
В передовых странах давно знают, что в условиях кризиса поднять эффективность производства может только модернизация, и в первую очередь IT — перевооружение, создание современной IT инфраструктуры. Но с сожалением приходится констатировать, что Россия и Казахстан, как ведущие страны ТС и ЕЭИ пока остаются сырьевым анклавом. 40% ВВП России создается за счет экспорта сырья и лишь 10% дают предприятия занятые разработкой и внедрением новых технологий. Сходная картина и по Казахстану, где ½ экспортных доходов обеспечивается за счет продажи сырой нефти. Несмотря на принятие Россией и Казахстаном известных программ ускоренной индустриализации – Стратегий-2020, ряд топ менеджеров, ответственных за реализацию радикальных мер по преодолению научно-технического отставания все еще остаются в плену прежних, докризисных моделей экономического роста. Так, небезызвестный А. Чубайс считает, что не следует немедленно отказываться от сырьевой экономики … Традиционные для России отрасли экономики… еще 50-100 лет позволят ей быть в числе ведущих держав мира. Нужно только с умом использовать сырьевые доллары для развития инновационных отраслей, технологий, центров».[11] Примерно в то же русло укладываются и рассуждения руководства ФНБ «Самрук-Казына», когда речь идет о специализации республики в международном разделении труда: в перспективе Казахстан (на период 2020-2030 гг.) должен быть ориентирован на доступ на российский и китайский рынки. По экспорту сырьевых ресурсов рекомендуется идти в Китай, строить туда железнодорожные и автомобильные дороги, трубопроводы и газопроводы. Если этот тренд представить как один из mainstream’ов, сверхзадача модернизации, тогда Казахстан предстает чистым поставщиком сырья, ибо в Западном Китае уже имеются или завершаются крупные нефте — и газоперерабатывающие заводы, химические концерны. Так К. Келимбетов конкуренцию с Китаем подменяет поставками необработанного сырья. А что касается России, то она предположительно может быть ареной конкуренции для бизнеса в сфере обрабатывающей промышленности, таких как пищевая и зерновая индустрия. Но в пищевой индустрии республики сейчас нет сколь-нибудь крупных производителей с выходом на российский рынок. А что касается громких заявлении об экспорте мяса, то эти намерения пока остаются на уровне бизнес — проектов без серьезных материальных предпосылок. Сверхзадачу модернизации, которая обосновывается в программе форсированной индустриализации, вряд ли возможно решить, если ограничится положением быть сервисными по отношению к России и Китаю, как это изложено выше.[12]
Одной из критических опасностей в посткризисный период со стороны государств G-7 является высокая вероятность силового навязывания миру идеологии развития, базирующейся на сохранении исключительного приоритета высоко развитых стран в доступные ко все более ограниченным природным ресурсам, невзирая на то, что в них проживает всего лишь 1/5 часть населения всего мира.[13] На Россию и Казахстан как на сырьевой авуар открыто претендуют США, страны ЕС и Китай.
В передовых странах в последнее десятилетие, особенно на посткризисном этапе четко и масштабно обозначился курс на модернизацию и в первую очередь IT – перевооружение, создание современной IT-инфраструктуры, как решающего условия грядущей научно-технологической революции на стыке пятого и шестого технологического укладов. Так, Китай планирует инвестировать в высокие технологии и электронную промышленность 87,7 млрд. долл. за 2011-2014 гг. Великобритания собирается до 2012 года добавить отрасли 50 млрд. фунтов стерлингов. » План Обамы» предусматривает выделение порядке 50 млрд. долл. на инвестиции в интеллектуальные системы электроснабжения, широкополосный Интернет, медицинские электронные карты и образовательные IT-проекты для школ. В Америке 90% населения пользуются компьютером, в России и Казахстане – от 20 до 30%.
Международной показатель степени развития общества связывает затраты на IT с ВВП. У передовых стран он достигает 5%, а в России не дотягивает даже до 2%, Казахстане учет подобного показателя даже не предусмотрен, что говорит об относительно невысоком уровне эффективности наших экономик в целом, и бизнеса, в частности.* И самая главная, корневая причина такого положения заключается в низкой эффективности процессов управления на всех уровнях, государственного менеджмента. И единственное, ключевое звено в экономическом возрождении наших стран – масштабное развертывании промышленности высоких технологий. Кстати, США по уровню развития информационно-коммуникационных технологий в 2007-2008 гг. занимали первое место. Потому в развитых странах мира во главе с США в отличие от среднеразвитых стран создан «соответствующий» креативный класс», непосредственно занятый фундаментальными и поисковыми разработками. Если в Китае насчитывается 708 исследователей на 1млн. населения (здесь нужно учесть и исходные масштабы населения в 1 млрд. 350 млн. человек), Бразилии – 462, Мексике – 321, то в развитых как минимум в пять раз больше: в Германии -3242, США -4605, Японии -5294, Швеции -5977.[14]
В Государственной программе форсированного индустриально-инновационного развития Казахстана, как основы реализации новой стратегии развития экономики, разработано и принято 13 отраслевых и 10 фундаментальных программ, в числе последних — развитие казахстанского содержания, тарифной политики, конкуренции, торговли, инноваций, минерально-сырьевой базы, привлечения инвестиций, развития электроэнергетики и технического регулирования. Так же предусмотрены стимулирующие меры для привлечения инвестиций в виде освобождения от уплаты таможенных пошлин на импорт оборудования, налоговые преференций в рамках СЭЗ-ов. Вводятся инновационные гранты на трансферт новых технологий, опытно-конструкторские разработки и др. Созданы три конструкторских бюро — транспортного машиностроения, нефтегазового и горно-металлургического оборудования. В 2011-2012 гг. планируется создать еще два – сельскохозяйственного машиностроения и приборостроения. Принята программа «Производительность -2020» с поддержкой системообразующих и других действующих предприятий, а так же развитие новых производств. Все это объемлет комплекс государственных мер, которые позволяют инициировать принципиально новые процессы модернизации в приоритетных отраслях и других важных сферах экономики и вывести страну на новый уровень конкурентоспособности. В результате доля обрабатывающей промышленности в структуре ВВП к 2020г. достигнет 13% с комплексом новых бизнес инициатив по модернизации действующих и поддержкой новых, работающих в сфере развития высоких технологий.
На начало 2011 года в обрабатывающей промышленности Казахстана виду изношенности оборудования и неконкурентности выпускаемой продукции загрузка мощностей едва достигала 55% и как следствие была низка производительность труда. Изношенность основных фондов в среднем по отраслям составила 43% и примерно 33% несырьевых компаний оказались неспособны участвовать в программах форсированной индустриализации. По материалам обследования ZertteuGroup(аналитический центр АО «Национальный инновационный центр» 2010г.) по причине низкого технического состояния и нехватки собственных средств 24% несырьевых компаний оказались неготовыми к реализации сложных проектов и не могут участвовать в технологической модернизации экономики.[15] В соответствии с программой «Производительность-2020» будут поддержаны отечественные предприятия, в основном работающие в сфере высоких технологий. На сегодня износ оборудования на предприятиях металлургической отрасли в среднем составляет более 58% (кое-где — до 70%), в машиностроении – в среднем 57%, в химической и фармацевтической промышленности – более 45%. Это заставляет государство активизировать деятельность по обновлению основных фондов отечественной промышленности.[16]
Для содействия коренной технологической модернизации и инновационного развития отраслей и регионов в рамках законопроекта РК «О государственной поддержке инновационной деятельности» в 2011 г. г. создается «Национальное агентство по технологическому развитию» (НАТР). Он станет единым оператором по координации процессов инновационно — технологического развития и предоставления мер государственного поддержки, ориентирования прикладной науки на потребности бизнеса и формирования инновационных кластеров. В настоящее время меры по развитию и координации инноваций сосредоточены в основном на уровне уполномоченного органа Республики Казахстана по координации процессов инновационного развития (Министерство индустрии и новых технологий — МИНТ) и АО «Национальный инновационный фонд». При этом систем для участия в инновационных процессах регионов практически не имеется. Создание полновесных региональных инновационных систем (РИС) под эгидой «Национального агентства…» позволило бы сфокусироваться на развитии определенного региона с учетом его специфики, комплексно подойти к решению проблем местных предприятий, более тесно работать с предпринимателями, учеными и изобретателями. В этом непременное условие повышения инновационной деятельности по всей стране на базе «единых правил игры» в деле развязывания и использования инициатив всех регионов. В функции региональных инновационных систем (РИС) целесообразно включить: разработку, утверждение и контроль за реализацией региональных инновационных программ; формирование в регионах инновационной инфраструктуры (технопарков, бизнес-инкубаторов, центров коммерциализации); переподготовку кадров для инновационной сферы; привлечение инвестиций для организации и развития наукоемких инновационных производств, внедрение ресурсосберегающих и экологически чистых технологий, модернизацию и реконструкцию существующих в регионе промышленных предприятий, включая финансирование инновационных проектов и др. При этом методологическое руководство и координация работ всех РИС проводится через МИНТ и НАТР.
2.2. Государственное управление и Программа форсированного индустриально-инновационного развития
Искусственно культивируемый неолибералами стереотип – государство – плохой менеджер – показал свою несостоятельность и именно государство, радикальное государственное вмешательство в лице правительств G-8 и G-20 спасло мировую экономику от более разрушительных последствий мирового экономического кризиса. Только реальное государственное вмешательство помогло избежать большего дисбаланса и диспропорций в мировой экономической системе и заметно уменьшить негативные последствия переживаемого всеми странами глобального кризиса. Мировая практика на уровне экономической закономерности не раз доказывает, что в периоды преодоления катаклизмов, вызванных кризисами или мировыми войнами, как это было в годы Великой депрессии 30-х годов ХХ века, восстановления разрушенной экономики в Европе, СССР и Азии после второй мировой войны и теперь в нашей новейшей истории, когда преодолевается кризис десятилетия нового века, значительно возросшую роль государственного регулирования и управления невозможно не признать.
Доминанта стратегического государственного регулирования экономикой приобретает первостепенное значение особенно на критических стадиях смены мировых технологических укладов, испытываемых по выходе из мирового экономического кризиса всеми странами мира. Речь идет фактически о смене материальной базы мирового воспроизводственного процесса, когда индустриальный, промышленный этап должен смениться неоиндустриальным, информационно – технологическим. Мировая экономика испытывает переломный период кондратьевского цикла длинных волн, вступает в свои права новый технологический уклад, несущий с собой радикальный переворот в развитии производительных сил и социально – экономических отношений мирового сообщества. В унисон этому знаменательному процессу трудно переоценить ведущую роль государства в диверсификации экономики Казахстана по Стратегии – 2020. При активном вовлечении частного сектора создаются новые сектора экономики, реализуются инвестиционные проекты для обеспечения рынка спроса на высокотехнологичные товары и услуги, могущих стать локомотивами модернизации.
Для реализации программы ФИИР Казахстан остро нуждается в прямых иностранных инвестициях. Согласно данным ЮНКТАД ООН, в 2007-2008 годах суммарный приток ПИИ (прямых иностранных инвестиций) в российскую экономику превысил 130 млрд. долл. (в текущих ценах), в 2009 г. -38 млрд. долл. а в 2010 (кризисном) -5 млрд. долл. При высокой динамике ВВП в 2010 г. (7% прироста) Казахстан привлек 30 млрд. долл. и на среднесрочную перспективу республика предстает одной из инвестиционно привлекательных регионов. И в этих условиях перед государством стоит выбор из вариантов жесткого регулирования: либо бюджетного финансирования проектов, либо международного заимствования. Но для республики, оптимальным на данном этапе является привлечение внешних инвестиций. Предпринимаются значительные усилия по созданию благоприятного инвестиционного климата в Казахстане. В этом плане накоплен позитивный опыт модернизации национальных (квазигосударственных) компаний Германии и Италии. Как докладывал на IV Астанинском экономическом форуме с 2011 года министр экономики и технологий ФРГ Микаель Глосс, главный секрет – в инновациях и инвестициях. Сегодня нацкомпании этой европейской страны конкурентоспособны на рынке и во многих областях они выводят Германию на первые места. Причем добиться этого удалось благодаря высокому уровню специализации в промышленном секторе.[17]
В этой связи в рамках Программы форсированного индустриального развития приоритетной задачи предстает государственное стимулирование инновационной деятельности и определение ведущих направлений ее инвестирования. Опыт динамично развивающихся и развитых стран подтверждает эффективность перехода к инновационной модели экономического роста. Так, в России определены пять направлений инновационного развития: энергоснабжение и энергоэффективность, ядерные технологии, медицина, космос и информационные технологии. И менеджеры по инновационным технологиям единодушны в том, что во всем мире способом внедрения инноваций в экономику являются технопарки и венчурные фонды, необходимость всемерного расширения и доведения их до уровня мировых аналогов признается важным элементом формирования национальоной инновационной системы Также признается необходимость создания агентства или любого другого государственного института, который прогнозировал бы технологическое развитие, занимался бы перспективными инновациями и заказывал их.[18]
Программа ФИИР Казахстана должна прежде всего создать надежную, современную индустриальную основу инновационной экономики. Важно обеспечить сплав инноваций, чтобы опираясь на имеющийся научный потенциал и наработки прошлых лет, придать им новый инновационный толчок за счет заимствований западных технологий. В результате Казахстан должен прийти к собственной базе инновационного развития, который, по заключению экспертов, «достижим в рамках Стратегии «2020» и «2030». К 2030 г. Казахстан должен войти в ряды индустриально-развитых государств мира. когда будет снята спонтанная зависимость от зарубежных технологий. Без создания собственных технологий по отраслям специализации республики мы рискуем остаться на уровне придатка развитых экономик, только уже не сырьевого, а производственного. Об этом свидетельствует практике некоторых стран Юго-Восточный Азии (Малайзии, Тайланда, Индонезии, Филиппин и др.), которые специализируются на изготовлении и поставке в развитые страны отдельных блоков комплектующих изделий, заданных схем головных компаний. Но и в этом, и в другом случае требуются вложения в науку, инновации и конструкторские разработки, а так же в подготовку квалифицированных инженерных и рабочих кадров для выполнения заказов зарубежных центров.
Закладывая основы неоиндустриальной экономики в республике, приходится с сожалением признать сложившийся исходно низкий уровень инвестиций в инновации, который практически в 10 раз меньше, чем в развитых странах. Притом недостаточно выделять бюджетные средства, пусть даже щедрые. На самом деле деньги на инновации уже ассигновывались, но не было четкого выбора высокотехнологичных направлений. Программа ФИИР Казахстана должна прежде всего создать надежную, современную индустриальную основу инновационной экономики. Важно обеспечит сплав инноваций, чтобы опираясь на имеющейся научный потенциал и наработки прошлых лет, придать им новый инновационный толчок за счет заимствований западных технологий. В результате Казахстан должен прийти к собственной базе инновационного развития, чтобы получить в будущем отечественные «ноу-хау», призванных существенного ускорить диверсификацию и обеспечить конкурентные преимущества.
Перечень проектов ФИИР в целом охватывает традиционные для Казахстана отрасли: нефтегазовую, транспорт, горнорудную и металлургию, АПК и др. Все проекты предполагают современные технологии. Тем не менее, среди них нет уникальных, по мировым меркам, либо принципиально новых для Казахстана направлений. Разумеется, воссоздание и модернизация отраслей специализации неизбежно и необходимо как исходная база перехода к инновационному типу экономического роста. К тому же Казахстан, как и Россия с ее несоизмеримо превосходящим нас экономическим и научно-техническим потенциалом «находится в самом начале перехода к инновационной экономике». «В 2006 г. на сырьевые отрасли в РФ приходилось более 60% объемов производства и более 80% национально экспорта».[19] Удельный вес инновационной продукции в общем объеме производства не превышал 1,6%. Удельный вес инновационной промышленной продукции России составляет 5,5% и уступает аналогичным показателем европейских стран в 5-6 раз. Доля инновационно-активных предприятий не превышает 10%, что так же в 4-5 раз ниже, чем в ведущих европейских странах. 10% доли инновационно-активных предприятий в Казахстане намечено достичь к концу 2014 года. Инновационно-технологическое отставание стран ЕврАЗЭС достаточно наглядно по сравнительным индексам промышленного производства технологически развитых, догоняющего развития стран и собственно стран ЕврАЗЭС.
Индексы промышленного производства в некоторых странах мира (1990г. =100)[20]
